Только что вернувшийся из армии Бруно Гантильон, единственный сын богатых буржуа, решил строить свою жизнь самостоятельно и заниматься исключительно тем, что ему нравится — делать кино. Благодаря кое-каким связям ему удалось устроиться режиссером в суперпопулярное и новаторское для того времени телевизионное шоу «Dim, Dam, Dom», поработав в котором, уже можно было заикаться и о кинокарьере. И Бруно заикнулся, представив владелице небольшой производственной фирмы Sofracima, Катерине Винтер (Catherine Winter), проект амбициозного политического триллера по книге Чарльза Эксбраята (Charles Exbrayat) «Dors Tranquille, Catherine» («Сладких Снов, Катерина»). Опытная продюсерша, сраженная пылким запалом и заразительным энтузиазмом режиссера, но слишком хорошо считавшая деньги, посоветовала молодому человеку с таким крупным проектом повременить и начать кинокарьеру с короткометражки. Законы дистрибьюции во Франции того периода позволяли короткометражным фильмам иметь довольно широкий театральный прокат, что устраняло практически все коммерческие риски, связанные с их производством, в результате чего именно короткометражки стали в то время «тестовой площадкой» для большинства режиссеров. Тринадцатиминутный фильм Бруно Гантильона под названием «Un Couple D'artistes» («Артистическая Семья») довольно неплохо прошел в прокате, даже получив в Италии приз, поэтому вскоре он вновь постучался в дверь госпожи Винтер с проектом фантазийного низкобюджетного фильма «Les Sortileges de Morgane» («Чары Морганы»). Надо сказать, что в конце шестидесятых / начале семидесятых годов прошлого века во Франции расцвел пышным цветом хоррор/фэнтэзи жанр, во многом благодаря успеху вампирской трилогии Жана Роллена (Jean Rollin) — «Le Viol Du Vampire», «La Vampire Nue» и «Le Frisson Des Vampires», поэтому хоррор-фильмы с сексом и обнаженкой воспринимались продюсерами как неплохой коммерческий материал. По этой причине ушлая владелица Sofracima тянуть сами знаете кого за сами знаете что не стала, и, дав режиссеру немного денег и полную творческую свободу, отправила его снимать в провинциальный замок Валь (Chateau De Val)...
...где он и воплотил в целлулоиде поэтическую историю двух парижанок, решивших выбраться на выходные в деревню. Заблудившись и остановившись ночью на проселочной дороге (потому что кончился бензин), девушки были вынуждены заночевать в ближайшем амбаре, ненавязчиво занявшись, при этом, любовью, а наутро одна из них, Анна, исчезла. Ее миловидная спутница Франсуаза, обеспокоенная исчезновением подруги, стала искать Анну вокруг дома, но наткнулась лишь на горбатого карлика, который обещал ей показать местонахождение девушки. Карлик привел Франсуазу в замок, стоящий на берегу озера, где ее встречали три женщины в развивающихся полупрозрачных платьях. Они были служанками и любовницами Морганы, вечно юной колдуньи, в волшебное королевство которой и попала Франсуаза. Ненасытная до женских ласк Моргана постоянно находилась в поисках новых любовниц, которым она даровала вечную жизнь и молодость, забирая, при этом, свободу. У Франсуазы, впрочем, был выбор — дать согласие Моргане стать ее очередной любовницей, или попытаться сбежать из заколдованного королевства с помощью горбатого карлика Гурта, давно и безнадежно влюбленного в свою хозяйку...
Не знаю почему, но именно у французов очень хорошо получаются лирические «сказки для взрослых» с немалой долей откровенного (гомо)эротизма и запоминающихся поэтических образов. И если Жан Роллен в своих фильмах воспевал сексуальные прелести вампиризма и ночной, потусторонней жизни, то Бруно Гантильон в своем полнометражном дебюте сделал акцент на волшебство лесбийской любви вечно юных дев, запертых в безвременье магического королевства. Номинально, Моргана давала своим жертвам выбор, но все прекрасно понимали, что никакого выбора на самом деле нет, и что любая женщина согласится быть вечно молодой и красивой, пусть лишь в пределах небольшого «параллельного мира», чем постепенно стариться и умереть, пускай и свободной, в мире реальном. Франсуаза, впрочем, была свободолюбивой, и отказалась, поначалу, от прелестей вечной жизни, сбежав из заколдованного королевства. Однако первое, что ей пришлось увидеть в нашем мире — похоронную карету с бредущей за ней беззубой старухой, после чего девушка сама бросилась в объятия Морганы, теперь уже навсегда...
Бруно Гантильон подает нам вечные темы своего фильма с потрясающим изяществом и деликатностью, иногда играя на контрастах, а иногда работая «в лоб». Многие эпизоды ленты сознательно сделаны театральными, с соответствующей постановкой света и мизансценами, в то время как многочисленные сцены лесбийской любви показаны режиссером очень красиво и без вульгарщины. И, кстати говоря, они действительно «заводят», хотя большинство их участников я не назвал бы красавицами. На протяжении полутора часов мы попадаем в королевство женщин, где единственный мужчина — престарелый горбатый карлик, тайно алкающий Моргану и мечтающий в будущем стать хозяином положения. Разумеется, этому не суждено будет сбыться, так как жестокая Моргана не прощает своим подданным измен, и если для Гурта наказанием стала смерть, то для женщин кара была намного страшней — безобразная, вечная старость...
Снятый за шесть недель внутри замка и вокруг него, этот фильм не имел в своем активе звезд, хотя некоторые имена поклонникам еврокульта будут знакомы. К примеру, имена Урсулы Поли и Соланж Прадельс (Ursule Pauly, Solange Pradels), засветившихся в нескольких фильмах Роллена, с которым активно сотрудничал и монтажер этой ленты, Мишель Патиент (Michel Patient). Колоритный исполнитель роли Гурта, Альфред Байлу, начал свою карьеру в конце тридцатых, но по настоящему стал известен лишь в конце шестидесятых и семидесятых годах в ролях злодеев, снявшись, кстати, и в нескольких фильмах Франко. К началу восьмидесятых, впрочем, его карьера закончилась, и без копейки денег 17-го февраля 1983-го года он умер в приюте для престарелых актеров... Карьера исполнительницы роли Франсуазы, Мириэль Сонин, также не заладилась, и эта лента стала ее вторым и последним актерским опытом. Зато ее экранная подружка Мишель Перельо в семидесятых активно снималась, перейдя в 1974-м году из софткорной эротики в полноценную hardcore-porno продукцию, где стала звездой, правда, ненадолго. В 1976-м, из-за изменений французского законодательства, снимать порнофильмы стало менее выгодно, а вернуться из порно-актрис в актеры «обычные» — было практически невозможно. Поэтому к концу семидесятых актерская карьера Мишель также закатилась и в восьмидесятых ей достались лишь пара небольших ролей в низкобюджетных поделках. Что же касается исполнительницы роли Морганы, актрисы Доминик Дельпиер, то она тоже сделала неплохую карьеру в секс-фильмах, правда, избежав хардкора, и сумела вовремя «соскочить» в «серьезное» кино, снявшись в фильме Жиля Беата (Gilles Behat) «Haro» (1978). Будучи еще и соавтором сценария, Доминик серьезно увлеклась литературной деятельностью, и впоследствии опубликовала несколько успешных книг.
Выйдя на экраны шести парижских кинотеатров в 1971-м году, «Рабыни Морганы Ле Фэй», или, во французском оригинале, «Morgane Et Ses Nymphes», в первый же уикэнд привлекли к себе внимание двадцати восьми тысяч шестисот тридцати одного зрителя, в конечном итоге сделав неплохую для низкобюджетного фильма кассу. Немногочисленным критикам, которые соизволили посмотреть эту ленту, картина также в большинстве случаев понравилась, и на страницах своих рецензий они отметили серьезный потенциал молодого (на момент съемок Бруно было всего 26 лет) режиссера, который, впрочем, в кино им так и не был реализован. Уже следующий, коммерческий экшн-триллер режиссера, «Sans Sommation» («Без Предупреждения», 1973), в прокате провалился, и вскоре Бруно вернулся туда, откуда вышел, на телевидение. Именно на телевидении ему удалось сделать успешную карьеру, которая продолжается до сих пор, хотя господин Гантильон не забывал и про кино, иногда снимая фильмы для театрального проката. Продюсеры «Рабынь», разумеется, тоже в накладе не остались, не только получив неплохие сборы во Франции, но и продав фильм в Латинскую Америку, Испанию и Италию, хотя основные территории в лице Англии и Штатов им «окучить» так и не удалось. Видимо, для англосаксонских вкусов тех времен фильм был уж запредельно странным и откровенно сексуальным, благодаря чему про него и сейчас знают совсем немногие, даже не смотря на возрождение интереса к кино семидесятых. Но мы то с вами теперь про этот уникальный фильм все знаем, поэтому я рекомендую ознакомиться с «Рабынями» всем, кто неравнодушен к «поэтической гомоэротике» и завораживающему, чувственному и сексуальному кино Франции семидесятых...
Сергей Меренков
